...and she was lonely but did not find loneliness in any way a bad or ignoble thing.
11.
читать дальшеВырывая разум из уютной дремы, резко толкнулось в груди сердце, сбившись и тут же вернувшись к привычному ритму.
Чуть приподняв ресницы, Акэти оглядел комнату. Похоже, он таки заснул, и проспал довольно долго: лунные клетки на полу перелегли по-иному. Ветер на улице стих, тени на потолке неподвижны. Ранмару мирно посапывает рядом. Двери заперты, посторонних - никого. Но отчего-то Акэти не оставляло ощущение, что за ним наблюдают...
Версию о происках ёкаев прагматичный вассал Оды Нобунаги отмёл сразу же. Куда сильнее его взволновал другой расклад: что, если рехнувшийся на антиквариате Мацунага навёл на Адзути воров?! С тем, поди, и приезжал, хотел получше присмотреться! У Оды-то в кабинете до фига всяких трофеев, вдруг среди этого старья затесалась парочка-другая раритетов?
Акэти затаил дыхание, силясь угадать присутствие чужаков в обычной для деревянного строения шуршаще-поскрипывающей атмосфере. Ничего подозрительного не разобрал, упрекнул себя в паранойе и закрыл глаза, настраиваясь еще поспать. Но тут - под его рукой заворочался Ранмару:
- Дядя Акэти...
«Дядя Акэти» - зажмурился предельно плотно, надеясь сойти за спящего. Ранмару усилил атаку, осторожно потеребив его за плечо:
- Дядя Акэти!
- Й-й-е-епонские боги... Ну, чего тебе?!
- Я жутко извиняюсь, но...
- Ранмару, ты покойник!
- ...я есть хочу! - Отчаянным шепотом покаялся Ранмару своему старшему товарищу.
Акэти открыл было рот, дабы объяснить маленькому лучнику, куда ему следует с такой просьбой пойти и чем там заняться... но осёкся. Ибо желудок верного вассала Оды Нобунаги тут же свели неиллюзорные голодные спазмы... А чего вы удивляетесь? - за всей этой суматохой с Мацунагой обитатели замка Адзути так и завалились спать, толком не поужинавши. А роллы - это, при всем моем уважении, не еда!
- Ладно, пошли! - Принял Акэти волевое решение.
- Куда?! - Обомлел Ранмару.
- На кухню! Или мне тебя в «Граненую чашечку для сакэ» пригласить?!
- Д-дядя Акэти, н-но... - Мальчик с неподдельным ужасом воззрился на двери комнаты (плотно задвинутые, и теоретически скрывающие за собой как минимум Ночной парад сотни демонов).
- Давай-давай, голодающее Хоккайдо! - Подбодрил его Акэти. - Хочешь кушать - топай ножками! Я не собираюсь в три часа ночи готовить тебе бутерброды, а потом переть их сюда!
Муки голода пересилили страх перед сверхъестественным. Стиснув зубы, Ранмару вылез из-под футона, влез в сапоги и следом за Акэти шагнул в устрашающий мрак коридора...
12.
Замок Адзути жил своей жизнью, и в ночной тишине проявления этой жизни были куда заметнее, нежели в суете дня. Покряхтывали дубовые матицы перекрытий; потрескивали рассыхающиеся рамы фусум. Тихонько стрекотала, вибрируя на сквознячке, бумага, плохо натянутая в седзи. С крыши временами доносились щелчки: остывала черепица, за день накалившаяся на солнце. В подвале звонко капало с одной из стен.
Все эти (и многие другие) звуки были настолько привычны и Мицухидэ, и Ранмару, что оба - попросту не замечали их, как не замечаешь собственного дыхания. Однако сейчас нервы у обоих были натянуты. Акэти за каждым углом мерещились воры, Ранмару же, влекшийся у своего старшего приятеля в арьергарде, - воочию видел то тянущиеся по полу щупальца биса-го-цуки, то мерцание огненных глаз готоку-нэко у схода с лестницы, то темный комок сигумо прямо над притолокой.
На подступах к кухне Ранмару не выдержал:
-Д-д-дядя Акети... Что это?!?!..
-Где?
-Т-т-ТАМ!!..
Дрожащий палец Ранмару указывал в черноту кухни. Акэти прищурился: на первый взгляд среди смутных очертаний столов, котлов и кастрюль ничего подозрительного не вырисовывалось. Скорее всего, пацану померещилось...
Но тут - своим инстинктом бывалого воина Акэти ощутил: на кухне и впрямь кто-то есть... или - что-то?!
В подтверждение его ощущениям некая тень шмыгнула от печки в дальний от двери угол. Ранмару за спиной Акэти - заклацал зубами так, будто у него было не две челюсти, а целых шесть (ну или как минимум - четыре).
Акэти скользнул к дверному косяку. На кухне бесстрашному вассалу Оды Нобунаги приходилось бывать не часто, но одно он помнил четко: справа от входа у двери стоит стеллаж с кухонной утварью...
Вытянув руку и до предела вывернув запястье, Акэти до того стеллажа дотянулся, и безошибочно нащупал там - самую длинную и прочную скалку, выточенную по спецзаказу Нохимэ из цельного куска дуба. После чего - очертя голову шагнул в темноту, зловеще дышащую чужим присутствием (и ароматом супа с мидиями, который варили на обед)...
Под отчаянный визг Ранмару тень прянула из своего убежища прямо на вторженца, но тут же получила скалкой в лоб, и завопила громче маленького лучника. Синхронно с тенью заорал и сам Акэти - отдачей от удара ему едва не вывихнуло запястье: по ходу, голова у тени была железная!
Тень сиганула на один из кухонных шкафов и метнула в Акэти пригоршню свирепо искрящих сюрикенов, - но шкаф качнуло от резкого движения, и сюрикены унеслись не туда, выбив звучную дробь из развешенных по стене сковородок. Акэти в ответ метнул во врага крышку от кастрюли; удар опять-таки пришелся тени в голову, и сопроводился оглушительным лязгом.
Тень выматерилась столь смачно, что трясшемуся в коридоре Ранмару стало очевидно: даже сам владыка Ада так похабно не выражается! С облегчением уяснив, что их противник - вполне живой человек, маленький лучник азартно завизжал и метнул во врага самое грозное оружие из имевшихся в его распоряжении. А именно - собственный сапог...
Это оказалось последней каплей. Контуженная обувью в висок, тень взвыла и рухнула со шкафа на пол. Ранмару радостно завопил «ЕССС!». Акэти удовлетворенно хмыкнул, и бережно положил скалку на место.
-Что вы тут вытворяете?! - Золотое сияние фонаря внезапно озарило кухню. Фонарь держала Оити, а рядом с ней стояла Нохимэ с пистолетами в руках и яростным недоумением на лице.
- Экзорцизмом развлекаемся. - Невозмутимо ответил ей Акэти под довольное хихиканье Ранмару.
13.
«Объект экзорцизма» упутали веревками так, что бедняга уподобился гусенице, замотавшейся в кокон. Нохимэ грозно восседала на табуретке, одним пистолетом целя пленнику в лоб, а другим - в то место, которым мужики обычно думают. Акэти и Ранмару уютно устроились на горке половиков, собранных со всей кухни; лица обоих горели зловещим любопытством - ни дать ни взять, фанаты Толкиена на премьере первой части «Властелина колец»! Оити с фонарем в руках работала светильником.
- Тэкс. - Начала допрос Нохимэ. - Ну, и чем вызван столь поздний ваш визит, Фума-сан?
Фума Котаро (Господи, а вы кого ожидали увидеть? - не Касугу же!)... Фума Котаро потерся ухом о плечо, пытаясь поправить шлем, перекосившийся у него на голове после всех предметов, которые в нее прилетели. Успеха не добился, скривил презрительно губы и ответствовал:
- У истинных синоби - рабочий день ненормированный!
Нохимэ мило улыбнулась и взвела курок на том стволе, который смотрел в лоб Фумы.
- Нохимэ-сама, этот калибр может и не пробить его шлем! - Опасливо заметила из-за ее плеча Оити.
- Ничего, щас я ему в глаз зафигачу! - Усмехнулась Нохимэ. - В правый! И станет Фума-сан у нас - сексуальный, как Датэ Масамунэ!
- Не нада-а-А! - Запротестовал Фума. - Я и так... с обоими глазами очень даже ничего!
- Да ну? - Кровожадно прищурилась Нохимэ.
- Правда-правда! Меня всё устраивает!
- А нас - НЕ устраивает! - Рявкнула суровая супруга Оды Нобунаги. - Какого хрена ты шляешься по нашему дому?!
- Постойте, Китё-сан, я угадаю. - Лениво протянул Акэти. - Такэда Сингэн заказал ему спереть рогатый шлем Оды-ко, потому что свои рога надоели!
Фума сердито ответил:
- Ну - да! Спереть! Только - не Такэда! И не шлем Оды, а твои косы!
- Вот же ж хамство! - Обомлел Акэти от услышанного. Нохимэ задумчиво нахмурила тонкие бровки:
- Но если ты пришел за оружием Акэти, то... за каким ёкаем ты полез на кухню?!
Фума обиженно скривил губы:
- А что?! По-вашему, ниндзя - не человек, и кушать не хочет?!
- Дорогие соратники, я фигею! - Акэти от возмущения аж вскочил на ноги. - Не, вы слышали?! Он нас не только обокрасть хотел, но - еще и обожрать! Китё-сан, пожалуйста, стрельните из того ствола, который вы ему на яйца наставили, а то мне мужская солидарность не позволяет туда врезать!
- Мицухидэ, остынь. - Отмахнулась Нохимэ (одним из пистолетов, так что Акэти волей-неволей пришлось притухнуть). - Меня волнует вот что... Кто заказчик?!
Фума надменно выпятил нижнюю челюсть:
- А вот этого я вам - никогда не скажу!
14.
- УРОДЫ, УШЛЁПКИ, УПЫРИ!!!
- Фума-сан, ну зачем вы так? Здесь же ребенок...
- Да ладно, Оити! Не слышала ты, куда этот ребенок третьего дня меня посылал, и главное - каким маршрутом!
- КАНАЛЬИ, РАКАЛЬИ, ЛЯРВЫ!!!
- Китё-сан, может, прервемся? Он такие интересные слова знает... Я за бумагой сбегаю, записать хочу!
-Обойдешься! Ты бы себя послушал, когда вы с Ранмару лаетесь! Чтобы твои этажи пересчитать, Мицухидэ, - у всей дворни пальцев не хватает!
- КРЕТИНЫ, ИМБЕЦИЛЫ, ДЕГЕНЕРАТЫ!!!
- Китё-сан, может, хватит?! По ходу, он уже еле держится...
- Мицухдэ! Он - твои косы хотел скоммуниздить, ты забыл уже?!
-Помню-помню-помню! Ну-ка, дайте мне тоже...
- ИЗУВЕРЫ, ИНКВИЗИТОРЫ, АНТИХРИСТЫ!!!
-О-о! - Довольно выдохнула Нохимэ и отложила нож. - Ну, раз дело дошло до оскорблений на почве религии - объект и впрямь созрел! Итак... Фума-сан, я жду ответа на поставленный мною вопрос! Кто заказал вам эту возмутительную покражу?!
Фума стиснул зубы и зажмурил глаза... Он мог отворачиваться, зажмуриваться, орать, ругаться, петь песни... делать всё, что угодно, чтобы хоть как-то отвлечься. Но - пикантный аромат нежной свежайшей ветчины, на разрезе искрящейся соком, упрямо лез в ноздри! Оставалось последнее средство: расплакаться, дабы заложило нос; но реветь на глазах у врагов Фума не мог на генетическом уровне...
Ветчину Нохимэ заполучила на днях через неиссякаемый канал гайдзинских товаров по имени «Такэнака Хамбэй». И вообще-то ветчина, - продукт, в средневековой Японии не просто деликатесный, но раритетный, - предназначалась для Оды. Однако по здравом размышлении Нохимэ рассудила, что безопасность замка Адзути - важнее, чем аппетит его хозяина... А если они так и не выяснят, кто подослал к ним Фуму?! А этот «кто-то», обрадовавшись успеху, потом замыслит еще кражу... и еще... а потом и вовсе - диверсию какую-нибудь?!
Короче, ветчину принесли в жертву. А идею так поступить - Нохимэ подбросил сам Фума, когда ляпнул, что сунулся на кухню с голодухи.
Разложенные веером на самом большом блюде, тоненькие ломтики ветчины своей розовостью были подобны лепесткам сакуры (только размером побольше, и пахнут поаапетитней). Процесс нарезки доверили Акэти, - и тот расстарался вовсю, превратив обычное кулинарное действие в настоящее эротик-шоу, включавшее в себя и нарочито медленные движения ножа в искристой плоти окорока, и ехидные взгляды в сторону пленника, и показушное поедание отрезанного ломтика прямо с лезвия.
Фума скрипел зубами и дышал через раз. Его мучители - безмятежно уплетали ветчину, не забывая помахать под носом у синоби каждым новым кусочком...
- Свеженькая, Фума-сан! Еще вчера бегала и хрюкала! - Весело прокомментировал Ранмару очередную порцию деликатеса вопреки технологии его изготовления (впрочем, японцу сие было простительно). Фума злобно воззрился на обидчика из-под шлема, и резко дернулся вперед, почти ухватив зубами полоскавшийся перед ним ветчинный ломтик. Ранмару с дурашливым воплем шарахнулся назад, ломтик спас, но едва не сшиб Акэти.
Отдадим Фуме должное: он продержался довольно долго. От окорока уже осталась едва ли четверть; народу приелся ее резкий вкус, и они принялись обсуждать, не навертеть ли из остатков роллы с грушей и соевым соусом.
Тут Фума понял, что еще чуть-чуть, и - ему-то гайдзинского лакомства просто не достанется! А что до тайны его заказа... Ну, дотерпит он, пока эти четверо смолотят окорок до конца... Дак - погреба у замка Адзути обширные, а Нохимэ - женщина хозяйственная! Кончится ветчина - она еще чего-нибудь притащит... Какого-нибудь угря копченого! А когда наестся, то затеет тут, перед ним, что-нибудь аппетитное готовить, - ночь-то на исходе, скоро завтракать пора. А голод, между прочим, не тётка, даже применительно к синоби!
Фума покаянно вздохнул, возвел очи гОре, будто говоря: пресветлая Аматэрасу, ты же видишь, я не виноват, меня заставили... и промолвил:
- Ладно... Я вам все расскажу... а вы оставите мне хоть чуточку??
15.
Князь Мацунага Хисахидэ, известный на всю Японию своими антикварными наклонностями, подловил Фуму как раз вовремя! Ибо Фума пребывал в депрессии, в безденежье и с похмела; а в таких обстоятельствах даже синоби способен наложить на себя руки, дабы остановить вращение колеса сансары, задолбавшее своей монотонностью!
Итак, Мацунага совершенно «случайно» встретил Фуму в одной из забегаловок (куда без нужды сроду бы не зашел, и не из соображений снобизма, а просто из чистоплотности!). Князь тактично не стал напоминать Фуме про свой недавний заказ, оным же Фумой отвергнутый. (Не стал по той простой причине, что в момент формулировки заказа - сам был бухой в дрезину)...
Вместо того чтобы ворошить былые обиды, Мацунага предложил Фуме новый заказ. Вполне пристойный, и в принципе, несложный в исполнении. Он даже согласился в кои-то веки принять личное участие в операции, - лишь бы дело выгорело! Детали утрясли быстро; аванс перекочевал в карман Фумы...
Вручивши Фуме аванс, Мацунага совершил роковую ошибку!
Став платежеспособным, Фума на радостях помчался... ну да, вы угадали! Бороться с похмельем и депрессией многажды испытанным способом! Безмолвный ниндзя основательно завис в «Граненой чашечке для сакэ», и из-за этого тщательно разработанный план пошел вразнос.
План, кстати говоря, был прост, как все великое. Мацунага следит за Адзути, выжидая, когда Ода заночует не дома. Далее - они с Фумой уже потемну заваливают в замок; Мацунага - явно, и типа «с дружеским визитом»; Фума - тайно, и в обход стражи. Пока Мацунага отвлекает домочадцев Оды, Фума находит знаменитые косы Акэти Мицухидэ и тырит оные, - по возможности беззвучно. Если же Фуму и словят на месте преступления, то - ничего страшного: Оды дома нет, Ранмару двум взрослым мужикам не противник, а от одного Акэти, - к тому же лишенного кос, - они уж как-нибудь вдвоем отмашутся!
(Почему Мацунага не учёл Нохимэ с ее пистолетами, - честное слово, не знаю... Уж не рассчитывал ли он отвлечь ее каким-нибудь эротичным способом?)
Итак, план был прост, но, как я уже сказала, - он таки накрылся медной дзингасой.
Началось с того, что Фума, засидевшись в «Граненой чашечке для сакэ», попросту опоздал прибыть в Овари! Мацунага, нагнавши страху на Нохимэ и компанию, уже выехал за ворота, - а Фума еще только пошатывался на верхушке одной из сосен у подножья утеса, на котором возвышался замок Оды, и размышлял, как он будет карабкаться на такую высотень...
Ниндзевское мастерство, однако, не пропьешь! Фума успешно забрался наверх и перевалил через забор. Осталась мелочь: осмотреть замок, выяснить, кто спит, а кто бодрствует (дабы не пересечься с последними), найти тренировочный зал, - или где там Акэти держит свои косы, не спит же он с ними в обнимку!... - в общем, найти эти две здоровенные железные орясины (каждая весом не меньше пуда), выволочить их во двор, переправить через забор, спустить с утеса вниз... и чтобы всё тихо, тихо, ТИХО-О!
Итак, Фума перемахнул на одну из замковых террас и фирменным синобским шагом двинулся в обход. Особо обходить было нечего: свет горел лишь в одном из окон. Осторожно заглянув туда, Фума узрел Оити и Нохимэ: девушки устроились на ночлег в одной комнате по той же причине, по какой Ранмару запросился к «дяде Акэти». Обе уже упаковались в футоны, Оити вроде бы спала; Нохимэ листала какую-то дамскую книжку, пытаясь развеять мрачное впечатление от Мацунагиной страшилки...
...Неслышный и невидимый, как подобает ниндзе, Фума заскользил дальше. Однако нервы Нохимэ были еще напряжены, и краем глаза она заметила легкую тень, прошмыгнувшую за окном. Заметила; панику, понятное дело, не подняла (чай, она не ребенок); но оба свои пистолета достала из-под подушки и положила себе под руку...
Тем временем Фума продолжал обследовать территорию. Следующие несколько комнат пустовали; затем, заглянув в щель между седзи, синоби различил в сумраке светлый веер волос, разметавшийся по татами. Приглядевшись, Фума обнаружил и Ранмару: тот мирно посапывал у Акэти под боком. Умиленный увиденным, Фума некстати подумал, что Акэти наверняка станет хорошим отцом, когда перебесится и женится...
...Именно в этот момент дремавший Акэти ощутил на себе чужой взгляд и пробудился окончательно.
Тем временем Фума двигался дальше. Местонахождение всех, кто мог ему помешать, установлено; осталось лишь найти косы и выбраться за пределы замка.
Зал для тренировок он нашел быстро, но кос там не оказалось (всё верно, они пребывали на крыше амбара). Фума сдвинул шлем на лоб и почесал в затылке. Поставленная перед ним задача усложнилась. Некстати захотелось есть... и даже не столько есть - сколько ЖРАТЬ! Безликий ниндзя справедливо рассудил, что от кусочка рыбки, пропавшего с кухни, Ода не обеднеет...
Что было дальше - вы уже знаете!
16.
Сквозь бумагу седзи, запятнанную брызгами соусов и масла, сочилась предрассветная синь. Нохимэ зевнула, изящно прикрыв ротик розовой ладонью:
- Ну-и-и-ы-ы-ы-ы что мы будем с ним делать?..
- Пущай зарежется солёным огурцом! - Пошутил Акэти; сказать по правде, спать ему хотелось куда сильнее, чем казнить и без того морально убитого Фуму.
- Мицухидэ, я серьезно...
- Ну... Давайте оставим его тут! Вот как есть, всего в веревках! Сумеет улизнуть до возвращения Оды, - значит, его счастье. А не сумеет - его проблемы...
С этими словами Акэти потянулся, поднялся на ноги, сгреб в охапку задремавшего Ранмару и потопал из кухни прочь. Оити тихонько потянулась за ним. Нохимэ опять зевнула (на сей раз прикрыв рот пистолетом):
- Эй ты, синоби с голодного края! Всё слышал?
- Ага! - Фума уже бодро елозил по полу, силясь освободиться от пут.
- И всё понял?
- А то!
- Ну тогда - спокойной ночи! - Встала Нохимэ с табурета.
- Э-эй, а ветчина?
- О чем речь? Я же не уношу ее с собой! Распутаешься - съешь... если успеешь до возвращения Нобунаги!
17.
Затрудняюсь вам сообщить, где и с кем провел Ода Нобунага минувшую ночь, и какие он при этом испытал эмоции. Зато утром Ода пережил немало волнительных минут под воротами собственного замка, - когда пытался достучаться до тех, кто внутри! Потому как привратник и стража накануне упились до поросячьего визга (за компанию с прочей дворней, лишившейся хозяйского догляда); а более благородные обитатели замка - после «хяку-синоби» дрыхли без задних ног...
Ода уже начал всерьез тревожиться, когда заслонка воротного окна отползла в сторону, явив демону-князю невыспавшееся личико его сестры:
- Почтенный брат, вы вернулись? Наконец-то...
- Вы там как, живые? - Нервно спросил ее Ода.
- Да, но только... ох, у нас тут вчера такое было!
- Открывай уже что ли!
Но в одиночку управиться с тяжелым засовом Оити не смогла, а будить Акэти не рискнула. Пока же она нашла, растолкала и довела до ворот привратника, минуло не меньше получаса.
Нобунага ступил в собственный двор - будто на вражескую территорию, подозрительно озираясь и хищно топорща усы:
- Ну, сестра, докладывай... Что вы тут опять без меня учудили?..
18.
Натурально, выслушав Оити, Ода отнюдь не кинулся на кухню, дабы достойно покарать синобского ворюгу. О классе Фумы Ода понятие имел, и прекрасно понимал: в лучшем случае он обнаружит на кухне кучу перепутанных веревок (в худшем же выяснится, что Фума прихватил их с собой... чисто из вредности!)
Поэтому Ода выслушал сестру и отправил ее досыпать. Прошел к себе, умылся, сменил доспехи на уютное домашнее хаори. Поставил на огонь чайник. Подсел к столу с листом бумаги и кистью в руках... Каллиграфия - лучший способ упорядочить мысли!
К тому времени, когда вода закипела, на столе возлежал листок с безукоризненно выписанным иероглифом «о-гама», под столом валялось с полдюжины запоротых черновиков, а сам Ода - довольно улыбался своему отражению в металлическом боку чайника:
- Значит, в сфере антиквариата вам стало тесно, Мацунага-доно? Ну ничего, я тебе так расширю кругозор - мало не покажется!
19.
Знаменитый на всю Японию Киотский блошиный рынок традиционно кишмя-кишел народом.
Князь Мацунага Хисахидэ, стройный и гордый, проникал сквозь толпу легко - так белопарусный гайдзинский корабль рассекает килем пену на волнах. При этом князь (в отличие от корабля) перемещался по траектории прихотливой и совершенно непредсказуемой: расписные ворота престижного дома, торгующего древностями, мог обойти стороной, чтобы затем свернуть к притулившемуся под стенкой оборванцу, разложившему по земле в качестве товара горстку битых черепков и ржавых железок... Антиквариат - дело тонкое: никогда не угадаешь, из какой навозной ямы тебе предстоит извлечь очередное сокровище!
Вдруг по базарной толпе будто ветер пронесся: люди оборачивались, обменивались восклицаниями, расступались в стороны. В считанные секунды главная «улица» барахолки расчистилась почти на всю ширину. Народ прижался к стенам лавок, оживленно наблюдая феерическое зрелище:
По «блошиному рынку» ехал Ода Нобунага! Адским багрянцем горели складки его плаща, а точёные черты лица имели многообещающее выражение (многообещающее в том смысле, что - жертв будет много, и возможно даже - человеческих).
По левую руку от Оды гордо выступала темно-серая лошадь с пепельной гривой, несшая на себе Акэти Мицухидэ, верного вассала демона-князя. Белоснежная грива Акэти искрилась на солнце, очаровывая сердцА практически всех встречных девушек (а также многих юношей, но речь сейчас не об этом)... зато ухмылка у «верного вассала» - сегодня была особенно злокозненная.
В арьергарде маленького, но грозного отряда двигался паланкин. Судя по тому, что паланкин был расписан бабочками, - принадлежал он супруге Оды; а с учетом того, что паланкин тащили не два, а четыре носильщика - внутри расположилась не только Нохимэ, но и Оити.
Теоретически где-то еще предполагался Ранмару Мори, несовершеннолетняя зараза, оборудованная луком выдающейся скорострельности. Однако фактически Ранмару блистал своим отсутствием. Впрочем, базарный люд на него не серчал: у народа и без того впечатлений было выше крыши! Чай, не каждый день владетельный дайме наведывается на базар, да еще при полном параде!
Небольшая, но запоминающаяся процессия мирно двигалась вдоль по улице до тех пор, пока Ода не узрел стоящего на обочине Мацунагу (сиявшего среди базарных оборванцев, аки бриллиант на помойке). Тут князь-демон затормозил, и, не сходя с седла, отвесил князю-антиквару категорически уважительный поклон:
- Несказанно рад встрече с вами, Мацунага-доно!
- Аналогично, Ода-доно... - Ответил Мацунага, лихорадочно соображая, за что ему такой почет, и куда запропастился этот клятый Фума Котаро, исполнявший роль телохранителя во время похождений Мацунаги по старьевщикам. Ода тем временем принялся молоть такое, что впору было заподозрить его в помешательстве (причем - не временном):
- Мацунага-доно, у меня нет слов («цензурных!» - в четверть голоса вставил Акэти, но окружающие тактично не услышали его), дабы выразить восхищение той самоотверженностью, с какой вы посвятили себя сохранению культурного наследия Ямато! Поистине, ваша целеустремленность не знает преград. Употреби вы хоть половину ваших усилий в военных, а не в мирных целях, - и вы стали бы сёгуном скорее, чем это удастся нам с Тоетоми, вместе взятым! Но вы благородно избрали путь, требующий не завоевания нового, а сохранения старого. И в знак моего безграничного уважения я хочу поднести вам небольшой дар...
При слове «дар» Мацунага навострил ушки (а у Акэти - углы разъехавшегося в усмешке рта чуть не встретились на затылке).
- ... небольшой дар. К сожалению, воин может подарить только оружие, к тому же - новодельное, но рано или поздно любая вещь состарится, и станет либо драгоценностью, либо прахом!
Если вдуматься, то - по сути дела, Ода в своей речи не столько польстил Мацунаге, сколько обидел оного: сперва указал князю, что тот растрачивает силы и средства не на благородное искусство войны, а, пардон, на страдание несамурайской фигней; а потом - и вовсе намекнул, что через энное количество веков любая плошка или тряпка станет раритетом, так что - бессмысленная вещь этот ваш антиквариат!
Мацунаге однако, на истинный смысл слов Оды было абсолютно поровну. Поровну - ибо Акэти Мицухидэ спешился и сейчас вышагивал по направлению к Мацунаге... с косами!!! С теми самыми косами, которые, вопреки своей современности, покорили Мацунагину музейную душу! И нес Акэти их в охапке, будто букет длинноствольных цветов... Положительно, именно косы являлись тем даром, о котором столь цветисто выразился Ода!
Солнечные зайчики дурашливо скакали по широким, но изящным изгибам лезвий. И сверкание этих зайчиков (вкупе с улыбочкой Акэти, вдруг ставшей ангельской) - ослепило Мацунагу окончательно...
Лишившись от радости дара речи, он шагнул вперед. Акэти опустился на одно колено и протянул ему косы, низко склонив белокурую свою голову. С трепетом Мацунага принял ненаглядное оружие в свои объятия, и...
...и лишился дара речи вторично! На сей раз - уже от тяжести.
Косы легли ему в руки весом изрядным, но поначалу вроде бы терпимым. Хотя, конечно, тяжеловаты... немножко... ну, да ладно, зато на халяву! Вот сейчас он перехватит эти железяки поудобнее, свалит на Фуму...
Но напрасно Мацунага шарил взором по толпе! Фума - пропал, причем именно в тот момент, когда был нужен позарез.
Мацунага шумно выдохнул (оказалось, под тяжестью кос он забыл дышать). Кисти уже ломило, мышцы рук стремительно каменели от усталости.
Не поймите меня неправильно: Мацунага Хисахидэ был мужик спортивный, и тренировкам уделял внимания не меньше, чем поиску древностей... Но он привык сражаться катаной, а это оружие легкое, не требующее умения выжимать двухпудовую гирю одной рукой!
Перехватив «подарочек» поудобнее, Мацунага закинул (а точнее - навалил) обе косы на плечо (плечо тут же зашлось в истерике). Подумал краем мозга, что надо бы поклониться Оде, - как-никак, этикет. Понял, что этикет в данном конкретном случае - идет лесом: если он с этими оглоблями хоть чуть-чуть пригнется - то тут же рухнет носом в землю.
Повернувшись (и чудом не потеряв равновесие), Мацунага потопал прочь, высматривая носильщика... Напрасный труд! Ранмару потому и не участвовал в торжественном выезде Оды на барахолку, что - всё это время суетился в толпе, и, действуя где деньгами, а где угрозами, таки услал всех носильщиков куда подальше! Мацунаге предстояло переть косы на своем горбу как минимум до коновязи, где он оставил лошадь... кстати, где же она?? Коновязь, в смысле... Где они остановились, князь толком не запомнил, положившись на Фуму; а пот, заливающий глаза, сильно мешал ориентироваться на местности...
(Общий план мести принадлежал, конечно, Оде; но Нохимэ и компания также поучаствовали в обсуждении (когда Нобунаге удалось их разбудить). И вот Нохимэ, кстати, предлагала - еще и коня у этого барахольщика свести, чтобы тащился под грудой железа пешкодралом до самого дома! Но Ода, внезапно проникшийся человеколюбием (совершенно некстати, по мнению Акэти!), - сию кровожадную идею отклонил. Так что Мацунаге еще повезло!)
Итак, заполучивший желанные косы Мацунага Хисахидэ брел через базар, и скрюченная его фигура - являла собой наглядную иллюстрацию к старой сентенции: «поосторожнее с мечтами, а то вдруг они сбудутся?».
Ода и вернувшийся в седло Акэти - умиленно взирали ему вслед.
- Пожалуй, до ворот дотащит! - Задумчиво изрек Ода.
- Не-е, от силы - до ларька с дайконом в тесте! - Замотал головой Акэти.
- До ворот. - Убежденно повторил Ода, наблюдая, как Мацунага с подсердечным стоном перекидывает косы с отвалившегося правого плеча на почти отвалившееся левое. - Он же у нас - гордый, чертяка... Сколько, ты сказал, они весят?
Акэти прищурился:
- Ну... когда я их только из кузни принес, - где-то килограмм по 20. Но я потом еще им в рукояти свинец заливал, мне баланс не нравился...
- Будем считать, что каждая примерно по полтора пуда. А вместе, стало быть, - три...
- Почти половина центнера, Ода-ко! - Щегольнул Акэти гайдзинскими познаниями. В их математический диспут ворвался запыхавшийся Ранмару:
- Всё, дядя Нобунага! Все носильщики будут до завтра зависать в «Семи кавайных ёка»... ДЯДЯ АКЭТИ!!!! ВЫ ЧТО, ВЗАПРАВДУ ОТДАЛИ ЕМУ СВОИ КОСЫ?????
- Да не горюй, это я ему тренировочные всучил! Которые нарочно утяжеленные... Мы их сегодня поутру из сарая достали, наточили, - и пожалуйста! Эх, не устаю я изумляться людской жадности...
- Ладно! - Прервал его Ода. - Полюбовались, и будет! Невежливо пялиться на то, как человек сам себя мучает.
Демон-князь развернул коня, ложась на обратный курс. Ранмару сыпал вопросами:
- Дядя Акэти! А половина этого.. цет... цен-т-не-ра - это сколько? Это примерно, как я? Или меньше?
- Или больше! - Хохотнул Акэти, привычно втаскивая парнишку на луку седла и направляясь за Одой. - Нету в тебе трети центнера, успокойся... Я надеюсь, ты теперь понял, как надо жить настоящему самураю?
- Э-э... не зариться на чужое оружие?
- Мышцы качать надо, мелкий! И по утрам - кашу есть, а не сахаром закидываться! А то так и вырастешь хлюпиком!
Мышцы это святое, но по поводу сахара - Ранмару таки было что возразить... Ода Нобунага, прислушиваясь к разгоравшемуся за его спиной спору, тихонько улыбнулся в свои суровые усы.
20.
В конце уважающей себя повести принято разъяснять все непонятки, возникавшие по ходу дела. Я думаю, вас таки интересует вопрос, куда подевался Фума Котаро? В самом деле, как получилось, что синоби безмолвно-безликий - оказался еще и бессовестным, и покинул своего работодателя посередь «блошиного рынка» (вовсе не безопасного, как мы сегодня убедились)? А вот, сейчас расскажу...
Итак. Фумы не было на барахолке по одной простой причине. Он в это время находился в совсем другом месте. Потому как в этом месте его поджидал другой заказчик. Он тоже потребовал у Фумы некую вещь из замка Адзути. Но сей заказчик повел себя мудрее, чем Мацунага: во-первых, он затребовал совсем небольшой предмет, а во-вторых - не платил авансом...
Встреча происходила в темном переулке возле храма, - настолько темном, что даже в солнечный полдень переулок был наполнен сумраком. Из сумрака навстречу Фуме выступила фигура в плаще и корзиноподобной шляпе-амигасе. Приятно побрякивающий финансами сверточек увесисто лег в ладонь синоби.
В ответ Фума извлек из-за пазухи и протянул заказчику маленькую тетрадку. На обложке ее изящным росчерком кисти был изображен цветок китайского колокольчика...
Тетрадка канула в туманные складки одежд заказчика. Легонько качнув амигасой, фигура отступила обратно и будто впиталась в сумрак.
Упрятав полученные денежки в карман, Фума вышел на солнце и бодро зашагал к ближайшему кабаку. Безмолвный ниндзя был человек деликатный, и никогда не интересовался именем, фамилией и паспортными данными своих нанимателей. Ибо меньше знаешь - крепче спишь, особенно в Эпоху смут!
21.
Но, чтобы окончательно подвести итог нашей повести, я должна хотя бы в двух словах поведать о том, кому в результате этой опупеи не повезло больше всех... а именно - о Тоетоми Хидеёси!
Дело в том, что Тоетоми, понаблюдав за тем, как буксует Ода в плане завоевания Японии, сделал соответствующие выводы, и потихоньку начал сколачивать военный союз в поддержку себя, любимого. Правда, покамест в этом союзе состояли только он с Такэнакой... но у Тоетоми были изрядные виды на клан Маэда (точнее, на Маэда Мацу, а покорить ее упрямое, но любящее животных сердце была призвана пара чистопородных британских кошек, уже выписанных Ханбэем из Лондона).
А еще Тоетоми махнул рукой на старые обиды и вознамерился привлечь на свою сторону и князя Мацунагу! Собственно, у них уже и разговор на эту тему состоялся; и Мацунага с обычной своей уклончивостью не сказал ни да, ни нет, и...
И, в общем, аккурат назавтра после описанных мною событий Тоетоми решил заехать к князю-антиквару и прояснить наболевший вопрос: кто тут с нами, а кто - против нас?!
...Стучать пришлось долго. Наконец над воротами возникла богомерзкая маска одного из Мацунагиных спецназовцев.
- Вы там перепились или передохли?! - Гневно вопросил его Тоетоми.
- Никого пущать не велено! - Пролаяла маска. - Хозяин болен!
- Ах, бо-о-олен?! - Ощерился Тоетоми, болезненно относившийся к проявлениям неуважения от вассалов, даже гипотетических. И - вошел во двор вместе с той половиной ворот, напротив которой стоял. Придавленные воротами спецназовцы смиренно попискивали; но с крыши какой-то самоубийца швырнул в Тоетоми бомбочку со слезоточивым газом. Хидеёси-сама поймал бомбочку и закатил под ворота; в ответ же метнул свое гэта. С крыши донесся вопль (а из сада - звук упавшего тела)...
- Хидеёси-доно, уймись, прошу тебя. - Слабый голос Мацунаги вовремя удержал Тоетоми от окончательного разгрома. Князь стоял на пороге, совершенно не похожий на себя... то есть лицом-то похожий, но вот что касается осанки! Всегда подтянутая и молодцеватая, фигура его сейчас напоминала своей конфигурацией гайдзинскую букву «зю»! Князь источал резкие запахи скипидара и чудодейственного бальзама «Золотая Звезда», а поясницу его обвивала теплая шаль.
- Хисахидэ-доно?! Что это с тобой?? - Вытаращил глаза Тоетоми.
- Да вот... Что-то в спину вступило... - Скривился Мацунага в ответ.
- Это ты, видать, простыл, или тяжелое что-нибудь поднял... Ну, извини за беспокойство, давай лечись...
- Ничего страшного. Ворота на место поставь.
И согнутый в дугу Мацунага заковылял в дом. Тоетоми сконфуженно приступил к починке ворот.
Очередное объединение Японии откладывалось на неопределенный срок.
Они-кис-кис, декабрь 2011 - январь 2012
читать дальшеВырывая разум из уютной дремы, резко толкнулось в груди сердце, сбившись и тут же вернувшись к привычному ритму.
Чуть приподняв ресницы, Акэти оглядел комнату. Похоже, он таки заснул, и проспал довольно долго: лунные клетки на полу перелегли по-иному. Ветер на улице стих, тени на потолке неподвижны. Ранмару мирно посапывает рядом. Двери заперты, посторонних - никого. Но отчего-то Акэти не оставляло ощущение, что за ним наблюдают...
Версию о происках ёкаев прагматичный вассал Оды Нобунаги отмёл сразу же. Куда сильнее его взволновал другой расклад: что, если рехнувшийся на антиквариате Мацунага навёл на Адзути воров?! С тем, поди, и приезжал, хотел получше присмотреться! У Оды-то в кабинете до фига всяких трофеев, вдруг среди этого старья затесалась парочка-другая раритетов?
Акэти затаил дыхание, силясь угадать присутствие чужаков в обычной для деревянного строения шуршаще-поскрипывающей атмосфере. Ничего подозрительного не разобрал, упрекнул себя в паранойе и закрыл глаза, настраиваясь еще поспать. Но тут - под его рукой заворочался Ранмару:
- Дядя Акэти...
«Дядя Акэти» - зажмурился предельно плотно, надеясь сойти за спящего. Ранмару усилил атаку, осторожно потеребив его за плечо:
- Дядя Акэти!
- Й-й-е-епонские боги... Ну, чего тебе?!
- Я жутко извиняюсь, но...
- Ранмару, ты покойник!
- ...я есть хочу! - Отчаянным шепотом покаялся Ранмару своему старшему товарищу.
Акэти открыл было рот, дабы объяснить маленькому лучнику, куда ему следует с такой просьбой пойти и чем там заняться... но осёкся. Ибо желудок верного вассала Оды Нобунаги тут же свели неиллюзорные голодные спазмы... А чего вы удивляетесь? - за всей этой суматохой с Мацунагой обитатели замка Адзути так и завалились спать, толком не поужинавши. А роллы - это, при всем моем уважении, не еда!
- Ладно, пошли! - Принял Акэти волевое решение.
- Куда?! - Обомлел Ранмару.
- На кухню! Или мне тебя в «Граненую чашечку для сакэ» пригласить?!
- Д-дядя Акэти, н-но... - Мальчик с неподдельным ужасом воззрился на двери комнаты (плотно задвинутые, и теоретически скрывающие за собой как минимум Ночной парад сотни демонов).
- Давай-давай, голодающее Хоккайдо! - Подбодрил его Акэти. - Хочешь кушать - топай ножками! Я не собираюсь в три часа ночи готовить тебе бутерброды, а потом переть их сюда!
Муки голода пересилили страх перед сверхъестественным. Стиснув зубы, Ранмару вылез из-под футона, влез в сапоги и следом за Акэти шагнул в устрашающий мрак коридора...
12.
Замок Адзути жил своей жизнью, и в ночной тишине проявления этой жизни были куда заметнее, нежели в суете дня. Покряхтывали дубовые матицы перекрытий; потрескивали рассыхающиеся рамы фусум. Тихонько стрекотала, вибрируя на сквознячке, бумага, плохо натянутая в седзи. С крыши временами доносились щелчки: остывала черепица, за день накалившаяся на солнце. В подвале звонко капало с одной из стен.
Все эти (и многие другие) звуки были настолько привычны и Мицухидэ, и Ранмару, что оба - попросту не замечали их, как не замечаешь собственного дыхания. Однако сейчас нервы у обоих были натянуты. Акэти за каждым углом мерещились воры, Ранмару же, влекшийся у своего старшего приятеля в арьергарде, - воочию видел то тянущиеся по полу щупальца биса-го-цуки, то мерцание огненных глаз готоку-нэко у схода с лестницы, то темный комок сигумо прямо над притолокой.
На подступах к кухне Ранмару не выдержал:
-Д-д-дядя Акети... Что это?!?!..
-Где?
-Т-т-ТАМ!!..
Дрожащий палец Ранмару указывал в черноту кухни. Акэти прищурился: на первый взгляд среди смутных очертаний столов, котлов и кастрюль ничего подозрительного не вырисовывалось. Скорее всего, пацану померещилось...
Но тут - своим инстинктом бывалого воина Акэти ощутил: на кухне и впрямь кто-то есть... или - что-то?!
В подтверждение его ощущениям некая тень шмыгнула от печки в дальний от двери угол. Ранмару за спиной Акэти - заклацал зубами так, будто у него было не две челюсти, а целых шесть (ну или как минимум - четыре).
Акэти скользнул к дверному косяку. На кухне бесстрашному вассалу Оды Нобунаги приходилось бывать не часто, но одно он помнил четко: справа от входа у двери стоит стеллаж с кухонной утварью...
Вытянув руку и до предела вывернув запястье, Акэти до того стеллажа дотянулся, и безошибочно нащупал там - самую длинную и прочную скалку, выточенную по спецзаказу Нохимэ из цельного куска дуба. После чего - очертя голову шагнул в темноту, зловеще дышащую чужим присутствием (и ароматом супа с мидиями, который варили на обед)...
Под отчаянный визг Ранмару тень прянула из своего убежища прямо на вторженца, но тут же получила скалкой в лоб, и завопила громче маленького лучника. Синхронно с тенью заорал и сам Акэти - отдачей от удара ему едва не вывихнуло запястье: по ходу, голова у тени была железная!
Тень сиганула на один из кухонных шкафов и метнула в Акэти пригоршню свирепо искрящих сюрикенов, - но шкаф качнуло от резкого движения, и сюрикены унеслись не туда, выбив звучную дробь из развешенных по стене сковородок. Акэти в ответ метнул во врага крышку от кастрюли; удар опять-таки пришелся тени в голову, и сопроводился оглушительным лязгом.
Тень выматерилась столь смачно, что трясшемуся в коридоре Ранмару стало очевидно: даже сам владыка Ада так похабно не выражается! С облегчением уяснив, что их противник - вполне живой человек, маленький лучник азартно завизжал и метнул во врага самое грозное оружие из имевшихся в его распоряжении. А именно - собственный сапог...
Это оказалось последней каплей. Контуженная обувью в висок, тень взвыла и рухнула со шкафа на пол. Ранмару радостно завопил «ЕССС!». Акэти удовлетворенно хмыкнул, и бережно положил скалку на место.
-Что вы тут вытворяете?! - Золотое сияние фонаря внезапно озарило кухню. Фонарь держала Оити, а рядом с ней стояла Нохимэ с пистолетами в руках и яростным недоумением на лице.
- Экзорцизмом развлекаемся. - Невозмутимо ответил ей Акэти под довольное хихиканье Ранмару.
13.
«Объект экзорцизма» упутали веревками так, что бедняга уподобился гусенице, замотавшейся в кокон. Нохимэ грозно восседала на табуретке, одним пистолетом целя пленнику в лоб, а другим - в то место, которым мужики обычно думают. Акэти и Ранмару уютно устроились на горке половиков, собранных со всей кухни; лица обоих горели зловещим любопытством - ни дать ни взять, фанаты Толкиена на премьере первой части «Властелина колец»! Оити с фонарем в руках работала светильником.
- Тэкс. - Начала допрос Нохимэ. - Ну, и чем вызван столь поздний ваш визит, Фума-сан?
Фума Котаро (Господи, а вы кого ожидали увидеть? - не Касугу же!)... Фума Котаро потерся ухом о плечо, пытаясь поправить шлем, перекосившийся у него на голове после всех предметов, которые в нее прилетели. Успеха не добился, скривил презрительно губы и ответствовал:
- У истинных синоби - рабочий день ненормированный!
Нохимэ мило улыбнулась и взвела курок на том стволе, который смотрел в лоб Фумы.
- Нохимэ-сама, этот калибр может и не пробить его шлем! - Опасливо заметила из-за ее плеча Оити.
- Ничего, щас я ему в глаз зафигачу! - Усмехнулась Нохимэ. - В правый! И станет Фума-сан у нас - сексуальный, как Датэ Масамунэ!
- Не нада-а-А! - Запротестовал Фума. - Я и так... с обоими глазами очень даже ничего!
- Да ну? - Кровожадно прищурилась Нохимэ.
- Правда-правда! Меня всё устраивает!
- А нас - НЕ устраивает! - Рявкнула суровая супруга Оды Нобунаги. - Какого хрена ты шляешься по нашему дому?!
- Постойте, Китё-сан, я угадаю. - Лениво протянул Акэти. - Такэда Сингэн заказал ему спереть рогатый шлем Оды-ко, потому что свои рога надоели!
Фума сердито ответил:
- Ну - да! Спереть! Только - не Такэда! И не шлем Оды, а твои косы!
- Вот же ж хамство! - Обомлел Акэти от услышанного. Нохимэ задумчиво нахмурила тонкие бровки:
- Но если ты пришел за оружием Акэти, то... за каким ёкаем ты полез на кухню?!
Фума обиженно скривил губы:
- А что?! По-вашему, ниндзя - не человек, и кушать не хочет?!
- Дорогие соратники, я фигею! - Акэти от возмущения аж вскочил на ноги. - Не, вы слышали?! Он нас не только обокрасть хотел, но - еще и обожрать! Китё-сан, пожалуйста, стрельните из того ствола, который вы ему на яйца наставили, а то мне мужская солидарность не позволяет туда врезать!
- Мицухидэ, остынь. - Отмахнулась Нохимэ (одним из пистолетов, так что Акэти волей-неволей пришлось притухнуть). - Меня волнует вот что... Кто заказчик?!
Фума надменно выпятил нижнюю челюсть:
- А вот этого я вам - никогда не скажу!
14.
- УРОДЫ, УШЛЁПКИ, УПЫРИ!!!
- Фума-сан, ну зачем вы так? Здесь же ребенок...
- Да ладно, Оити! Не слышала ты, куда этот ребенок третьего дня меня посылал, и главное - каким маршрутом!
- КАНАЛЬИ, РАКАЛЬИ, ЛЯРВЫ!!!
- Китё-сан, может, прервемся? Он такие интересные слова знает... Я за бумагой сбегаю, записать хочу!
-Обойдешься! Ты бы себя послушал, когда вы с Ранмару лаетесь! Чтобы твои этажи пересчитать, Мицухидэ, - у всей дворни пальцев не хватает!
- КРЕТИНЫ, ИМБЕЦИЛЫ, ДЕГЕНЕРАТЫ!!!
- Китё-сан, может, хватит?! По ходу, он уже еле держится...
- Мицухдэ! Он - твои косы хотел скоммуниздить, ты забыл уже?!
-Помню-помню-помню! Ну-ка, дайте мне тоже...
- ИЗУВЕРЫ, ИНКВИЗИТОРЫ, АНТИХРИСТЫ!!!
-О-о! - Довольно выдохнула Нохимэ и отложила нож. - Ну, раз дело дошло до оскорблений на почве религии - объект и впрямь созрел! Итак... Фума-сан, я жду ответа на поставленный мною вопрос! Кто заказал вам эту возмутительную покражу?!
Фума стиснул зубы и зажмурил глаза... Он мог отворачиваться, зажмуриваться, орать, ругаться, петь песни... делать всё, что угодно, чтобы хоть как-то отвлечься. Но - пикантный аромат нежной свежайшей ветчины, на разрезе искрящейся соком, упрямо лез в ноздри! Оставалось последнее средство: расплакаться, дабы заложило нос; но реветь на глазах у врагов Фума не мог на генетическом уровне...
Ветчину Нохимэ заполучила на днях через неиссякаемый канал гайдзинских товаров по имени «Такэнака Хамбэй». И вообще-то ветчина, - продукт, в средневековой Японии не просто деликатесный, но раритетный, - предназначалась для Оды. Однако по здравом размышлении Нохимэ рассудила, что безопасность замка Адзути - важнее, чем аппетит его хозяина... А если они так и не выяснят, кто подослал к ним Фуму?! А этот «кто-то», обрадовавшись успеху, потом замыслит еще кражу... и еще... а потом и вовсе - диверсию какую-нибудь?!
Короче, ветчину принесли в жертву. А идею так поступить - Нохимэ подбросил сам Фума, когда ляпнул, что сунулся на кухню с голодухи.
Разложенные веером на самом большом блюде, тоненькие ломтики ветчины своей розовостью были подобны лепесткам сакуры (только размером побольше, и пахнут поаапетитней). Процесс нарезки доверили Акэти, - и тот расстарался вовсю, превратив обычное кулинарное действие в настоящее эротик-шоу, включавшее в себя и нарочито медленные движения ножа в искристой плоти окорока, и ехидные взгляды в сторону пленника, и показушное поедание отрезанного ломтика прямо с лезвия.
Фума скрипел зубами и дышал через раз. Его мучители - безмятежно уплетали ветчину, не забывая помахать под носом у синоби каждым новым кусочком...
- Свеженькая, Фума-сан! Еще вчера бегала и хрюкала! - Весело прокомментировал Ранмару очередную порцию деликатеса вопреки технологии его изготовления (впрочем, японцу сие было простительно). Фума злобно воззрился на обидчика из-под шлема, и резко дернулся вперед, почти ухватив зубами полоскавшийся перед ним ветчинный ломтик. Ранмару с дурашливым воплем шарахнулся назад, ломтик спас, но едва не сшиб Акэти.
Отдадим Фуме должное: он продержался довольно долго. От окорока уже осталась едва ли четверть; народу приелся ее резкий вкус, и они принялись обсуждать, не навертеть ли из остатков роллы с грушей и соевым соусом.
Тут Фума понял, что еще чуть-чуть, и - ему-то гайдзинского лакомства просто не достанется! А что до тайны его заказа... Ну, дотерпит он, пока эти четверо смолотят окорок до конца... Дак - погреба у замка Адзути обширные, а Нохимэ - женщина хозяйственная! Кончится ветчина - она еще чего-нибудь притащит... Какого-нибудь угря копченого! А когда наестся, то затеет тут, перед ним, что-нибудь аппетитное готовить, - ночь-то на исходе, скоро завтракать пора. А голод, между прочим, не тётка, даже применительно к синоби!
Фума покаянно вздохнул, возвел очи гОре, будто говоря: пресветлая Аматэрасу, ты же видишь, я не виноват, меня заставили... и промолвил:
- Ладно... Я вам все расскажу... а вы оставите мне хоть чуточку??
15.
Князь Мацунага Хисахидэ, известный на всю Японию своими антикварными наклонностями, подловил Фуму как раз вовремя! Ибо Фума пребывал в депрессии, в безденежье и с похмела; а в таких обстоятельствах даже синоби способен наложить на себя руки, дабы остановить вращение колеса сансары, задолбавшее своей монотонностью!
Итак, Мацунага совершенно «случайно» встретил Фуму в одной из забегаловок (куда без нужды сроду бы не зашел, и не из соображений снобизма, а просто из чистоплотности!). Князь тактично не стал напоминать Фуме про свой недавний заказ, оным же Фумой отвергнутый. (Не стал по той простой причине, что в момент формулировки заказа - сам был бухой в дрезину)...
Вместо того чтобы ворошить былые обиды, Мацунага предложил Фуме новый заказ. Вполне пристойный, и в принципе, несложный в исполнении. Он даже согласился в кои-то веки принять личное участие в операции, - лишь бы дело выгорело! Детали утрясли быстро; аванс перекочевал в карман Фумы...
Вручивши Фуме аванс, Мацунага совершил роковую ошибку!
Став платежеспособным, Фума на радостях помчался... ну да, вы угадали! Бороться с похмельем и депрессией многажды испытанным способом! Безмолвный ниндзя основательно завис в «Граненой чашечке для сакэ», и из-за этого тщательно разработанный план пошел вразнос.
План, кстати говоря, был прост, как все великое. Мацунага следит за Адзути, выжидая, когда Ода заночует не дома. Далее - они с Фумой уже потемну заваливают в замок; Мацунага - явно, и типа «с дружеским визитом»; Фума - тайно, и в обход стражи. Пока Мацунага отвлекает домочадцев Оды, Фума находит знаменитые косы Акэти Мицухидэ и тырит оные, - по возможности беззвучно. Если же Фуму и словят на месте преступления, то - ничего страшного: Оды дома нет, Ранмару двум взрослым мужикам не противник, а от одного Акэти, - к тому же лишенного кос, - они уж как-нибудь вдвоем отмашутся!
(Почему Мацунага не учёл Нохимэ с ее пистолетами, - честное слово, не знаю... Уж не рассчитывал ли он отвлечь ее каким-нибудь эротичным способом?)
Итак, план был прост, но, как я уже сказала, - он таки накрылся медной дзингасой.
Началось с того, что Фума, засидевшись в «Граненой чашечке для сакэ», попросту опоздал прибыть в Овари! Мацунага, нагнавши страху на Нохимэ и компанию, уже выехал за ворота, - а Фума еще только пошатывался на верхушке одной из сосен у подножья утеса, на котором возвышался замок Оды, и размышлял, как он будет карабкаться на такую высотень...
Ниндзевское мастерство, однако, не пропьешь! Фума успешно забрался наверх и перевалил через забор. Осталась мелочь: осмотреть замок, выяснить, кто спит, а кто бодрствует (дабы не пересечься с последними), найти тренировочный зал, - или где там Акэти держит свои косы, не спит же он с ними в обнимку!... - в общем, найти эти две здоровенные железные орясины (каждая весом не меньше пуда), выволочить их во двор, переправить через забор, спустить с утеса вниз... и чтобы всё тихо, тихо, ТИХО-О!
Итак, Фума перемахнул на одну из замковых террас и фирменным синобским шагом двинулся в обход. Особо обходить было нечего: свет горел лишь в одном из окон. Осторожно заглянув туда, Фума узрел Оити и Нохимэ: девушки устроились на ночлег в одной комнате по той же причине, по какой Ранмару запросился к «дяде Акэти». Обе уже упаковались в футоны, Оити вроде бы спала; Нохимэ листала какую-то дамскую книжку, пытаясь развеять мрачное впечатление от Мацунагиной страшилки...
...Неслышный и невидимый, как подобает ниндзе, Фума заскользил дальше. Однако нервы Нохимэ были еще напряжены, и краем глаза она заметила легкую тень, прошмыгнувшую за окном. Заметила; панику, понятное дело, не подняла (чай, она не ребенок); но оба свои пистолета достала из-под подушки и положила себе под руку...
Тем временем Фума продолжал обследовать территорию. Следующие несколько комнат пустовали; затем, заглянув в щель между седзи, синоби различил в сумраке светлый веер волос, разметавшийся по татами. Приглядевшись, Фума обнаружил и Ранмару: тот мирно посапывал у Акэти под боком. Умиленный увиденным, Фума некстати подумал, что Акэти наверняка станет хорошим отцом, когда перебесится и женится...
...Именно в этот момент дремавший Акэти ощутил на себе чужой взгляд и пробудился окончательно.
Тем временем Фума двигался дальше. Местонахождение всех, кто мог ему помешать, установлено; осталось лишь найти косы и выбраться за пределы замка.
Зал для тренировок он нашел быстро, но кос там не оказалось (всё верно, они пребывали на крыше амбара). Фума сдвинул шлем на лоб и почесал в затылке. Поставленная перед ним задача усложнилась. Некстати захотелось есть... и даже не столько есть - сколько ЖРАТЬ! Безликий ниндзя справедливо рассудил, что от кусочка рыбки, пропавшего с кухни, Ода не обеднеет...
Что было дальше - вы уже знаете!
16.
Сквозь бумагу седзи, запятнанную брызгами соусов и масла, сочилась предрассветная синь. Нохимэ зевнула, изящно прикрыв ротик розовой ладонью:
- Ну-и-и-ы-ы-ы-ы что мы будем с ним делать?..
- Пущай зарежется солёным огурцом! - Пошутил Акэти; сказать по правде, спать ему хотелось куда сильнее, чем казнить и без того морально убитого Фуму.
- Мицухидэ, я серьезно...
- Ну... Давайте оставим его тут! Вот как есть, всего в веревках! Сумеет улизнуть до возвращения Оды, - значит, его счастье. А не сумеет - его проблемы...
С этими словами Акэти потянулся, поднялся на ноги, сгреб в охапку задремавшего Ранмару и потопал из кухни прочь. Оити тихонько потянулась за ним. Нохимэ опять зевнула (на сей раз прикрыв рот пистолетом):
- Эй ты, синоби с голодного края! Всё слышал?
- Ага! - Фума уже бодро елозил по полу, силясь освободиться от пут.
- И всё понял?
- А то!
- Ну тогда - спокойной ночи! - Встала Нохимэ с табурета.
- Э-эй, а ветчина?
- О чем речь? Я же не уношу ее с собой! Распутаешься - съешь... если успеешь до возвращения Нобунаги!
17.
Затрудняюсь вам сообщить, где и с кем провел Ода Нобунага минувшую ночь, и какие он при этом испытал эмоции. Зато утром Ода пережил немало волнительных минут под воротами собственного замка, - когда пытался достучаться до тех, кто внутри! Потому как привратник и стража накануне упились до поросячьего визга (за компанию с прочей дворней, лишившейся хозяйского догляда); а более благородные обитатели замка - после «хяку-синоби» дрыхли без задних ног...
Ода уже начал всерьез тревожиться, когда заслонка воротного окна отползла в сторону, явив демону-князю невыспавшееся личико его сестры:
- Почтенный брат, вы вернулись? Наконец-то...
- Вы там как, живые? - Нервно спросил ее Ода.
- Да, но только... ох, у нас тут вчера такое было!
- Открывай уже что ли!
Но в одиночку управиться с тяжелым засовом Оити не смогла, а будить Акэти не рискнула. Пока же она нашла, растолкала и довела до ворот привратника, минуло не меньше получаса.
Нобунага ступил в собственный двор - будто на вражескую территорию, подозрительно озираясь и хищно топорща усы:
- Ну, сестра, докладывай... Что вы тут опять без меня учудили?..
18.
Натурально, выслушав Оити, Ода отнюдь не кинулся на кухню, дабы достойно покарать синобского ворюгу. О классе Фумы Ода понятие имел, и прекрасно понимал: в лучшем случае он обнаружит на кухне кучу перепутанных веревок (в худшем же выяснится, что Фума прихватил их с собой... чисто из вредности!)
Поэтому Ода выслушал сестру и отправил ее досыпать. Прошел к себе, умылся, сменил доспехи на уютное домашнее хаори. Поставил на огонь чайник. Подсел к столу с листом бумаги и кистью в руках... Каллиграфия - лучший способ упорядочить мысли!
К тому времени, когда вода закипела, на столе возлежал листок с безукоризненно выписанным иероглифом «о-гама», под столом валялось с полдюжины запоротых черновиков, а сам Ода - довольно улыбался своему отражению в металлическом боку чайника:
- Значит, в сфере антиквариата вам стало тесно, Мацунага-доно? Ну ничего, я тебе так расширю кругозор - мало не покажется!
19.
Знаменитый на всю Японию Киотский блошиный рынок традиционно кишмя-кишел народом.
Князь Мацунага Хисахидэ, стройный и гордый, проникал сквозь толпу легко - так белопарусный гайдзинский корабль рассекает килем пену на волнах. При этом князь (в отличие от корабля) перемещался по траектории прихотливой и совершенно непредсказуемой: расписные ворота престижного дома, торгующего древностями, мог обойти стороной, чтобы затем свернуть к притулившемуся под стенкой оборванцу, разложившему по земле в качестве товара горстку битых черепков и ржавых железок... Антиквариат - дело тонкое: никогда не угадаешь, из какой навозной ямы тебе предстоит извлечь очередное сокровище!
Вдруг по базарной толпе будто ветер пронесся: люди оборачивались, обменивались восклицаниями, расступались в стороны. В считанные секунды главная «улица» барахолки расчистилась почти на всю ширину. Народ прижался к стенам лавок, оживленно наблюдая феерическое зрелище:
По «блошиному рынку» ехал Ода Нобунага! Адским багрянцем горели складки его плаща, а точёные черты лица имели многообещающее выражение (многообещающее в том смысле, что - жертв будет много, и возможно даже - человеческих).
По левую руку от Оды гордо выступала темно-серая лошадь с пепельной гривой, несшая на себе Акэти Мицухидэ, верного вассала демона-князя. Белоснежная грива Акэти искрилась на солнце, очаровывая сердцА практически всех встречных девушек (а также многих юношей, но речь сейчас не об этом)... зато ухмылка у «верного вассала» - сегодня была особенно злокозненная.
В арьергарде маленького, но грозного отряда двигался паланкин. Судя по тому, что паланкин был расписан бабочками, - принадлежал он супруге Оды; а с учетом того, что паланкин тащили не два, а четыре носильщика - внутри расположилась не только Нохимэ, но и Оити.
Теоретически где-то еще предполагался Ранмару Мори, несовершеннолетняя зараза, оборудованная луком выдающейся скорострельности. Однако фактически Ранмару блистал своим отсутствием. Впрочем, базарный люд на него не серчал: у народа и без того впечатлений было выше крыши! Чай, не каждый день владетельный дайме наведывается на базар, да еще при полном параде!
Небольшая, но запоминающаяся процессия мирно двигалась вдоль по улице до тех пор, пока Ода не узрел стоящего на обочине Мацунагу (сиявшего среди базарных оборванцев, аки бриллиант на помойке). Тут князь-демон затормозил, и, не сходя с седла, отвесил князю-антиквару категорически уважительный поклон:
- Несказанно рад встрече с вами, Мацунага-доно!
- Аналогично, Ода-доно... - Ответил Мацунага, лихорадочно соображая, за что ему такой почет, и куда запропастился этот клятый Фума Котаро, исполнявший роль телохранителя во время похождений Мацунаги по старьевщикам. Ода тем временем принялся молоть такое, что впору было заподозрить его в помешательстве (причем - не временном):
- Мацунага-доно, у меня нет слов («цензурных!» - в четверть голоса вставил Акэти, но окружающие тактично не услышали его), дабы выразить восхищение той самоотверженностью, с какой вы посвятили себя сохранению культурного наследия Ямато! Поистине, ваша целеустремленность не знает преград. Употреби вы хоть половину ваших усилий в военных, а не в мирных целях, - и вы стали бы сёгуном скорее, чем это удастся нам с Тоетоми, вместе взятым! Но вы благородно избрали путь, требующий не завоевания нового, а сохранения старого. И в знак моего безграничного уважения я хочу поднести вам небольшой дар...
При слове «дар» Мацунага навострил ушки (а у Акэти - углы разъехавшегося в усмешке рта чуть не встретились на затылке).
- ... небольшой дар. К сожалению, воин может подарить только оружие, к тому же - новодельное, но рано или поздно любая вещь состарится, и станет либо драгоценностью, либо прахом!
Если вдуматься, то - по сути дела, Ода в своей речи не столько польстил Мацунаге, сколько обидел оного: сперва указал князю, что тот растрачивает силы и средства не на благородное искусство войны, а, пардон, на страдание несамурайской фигней; а потом - и вовсе намекнул, что через энное количество веков любая плошка или тряпка станет раритетом, так что - бессмысленная вещь этот ваш антиквариат!
Мацунаге однако, на истинный смысл слов Оды было абсолютно поровну. Поровну - ибо Акэти Мицухидэ спешился и сейчас вышагивал по направлению к Мацунаге... с косами!!! С теми самыми косами, которые, вопреки своей современности, покорили Мацунагину музейную душу! И нес Акэти их в охапке, будто букет длинноствольных цветов... Положительно, именно косы являлись тем даром, о котором столь цветисто выразился Ода!
Солнечные зайчики дурашливо скакали по широким, но изящным изгибам лезвий. И сверкание этих зайчиков (вкупе с улыбочкой Акэти, вдруг ставшей ангельской) - ослепило Мацунагу окончательно...
Лишившись от радости дара речи, он шагнул вперед. Акэти опустился на одно колено и протянул ему косы, низко склонив белокурую свою голову. С трепетом Мацунага принял ненаглядное оружие в свои объятия, и...
...и лишился дара речи вторично! На сей раз - уже от тяжести.
Косы легли ему в руки весом изрядным, но поначалу вроде бы терпимым. Хотя, конечно, тяжеловаты... немножко... ну, да ладно, зато на халяву! Вот сейчас он перехватит эти железяки поудобнее, свалит на Фуму...
Но напрасно Мацунага шарил взором по толпе! Фума - пропал, причем именно в тот момент, когда был нужен позарез.
Мацунага шумно выдохнул (оказалось, под тяжестью кос он забыл дышать). Кисти уже ломило, мышцы рук стремительно каменели от усталости.
Не поймите меня неправильно: Мацунага Хисахидэ был мужик спортивный, и тренировкам уделял внимания не меньше, чем поиску древностей... Но он привык сражаться катаной, а это оружие легкое, не требующее умения выжимать двухпудовую гирю одной рукой!
Перехватив «подарочек» поудобнее, Мацунага закинул (а точнее - навалил) обе косы на плечо (плечо тут же зашлось в истерике). Подумал краем мозга, что надо бы поклониться Оде, - как-никак, этикет. Понял, что этикет в данном конкретном случае - идет лесом: если он с этими оглоблями хоть чуть-чуть пригнется - то тут же рухнет носом в землю.
Повернувшись (и чудом не потеряв равновесие), Мацунага потопал прочь, высматривая носильщика... Напрасный труд! Ранмару потому и не участвовал в торжественном выезде Оды на барахолку, что - всё это время суетился в толпе, и, действуя где деньгами, а где угрозами, таки услал всех носильщиков куда подальше! Мацунаге предстояло переть косы на своем горбу как минимум до коновязи, где он оставил лошадь... кстати, где же она?? Коновязь, в смысле... Где они остановились, князь толком не запомнил, положившись на Фуму; а пот, заливающий глаза, сильно мешал ориентироваться на местности...
(Общий план мести принадлежал, конечно, Оде; но Нохимэ и компания также поучаствовали в обсуждении (когда Нобунаге удалось их разбудить). И вот Нохимэ, кстати, предлагала - еще и коня у этого барахольщика свести, чтобы тащился под грудой железа пешкодралом до самого дома! Но Ода, внезапно проникшийся человеколюбием (совершенно некстати, по мнению Акэти!), - сию кровожадную идею отклонил. Так что Мацунаге еще повезло!)
Итак, заполучивший желанные косы Мацунага Хисахидэ брел через базар, и скрюченная его фигура - являла собой наглядную иллюстрацию к старой сентенции: «поосторожнее с мечтами, а то вдруг они сбудутся?».
Ода и вернувшийся в седло Акэти - умиленно взирали ему вслед.
- Пожалуй, до ворот дотащит! - Задумчиво изрек Ода.
- Не-е, от силы - до ларька с дайконом в тесте! - Замотал головой Акэти.
- До ворот. - Убежденно повторил Ода, наблюдая, как Мацунага с подсердечным стоном перекидывает косы с отвалившегося правого плеча на почти отвалившееся левое. - Он же у нас - гордый, чертяка... Сколько, ты сказал, они весят?
Акэти прищурился:
- Ну... когда я их только из кузни принес, - где-то килограмм по 20. Но я потом еще им в рукояти свинец заливал, мне баланс не нравился...
- Будем считать, что каждая примерно по полтора пуда. А вместе, стало быть, - три...
- Почти половина центнера, Ода-ко! - Щегольнул Акэти гайдзинскими познаниями. В их математический диспут ворвался запыхавшийся Ранмару:
- Всё, дядя Нобунага! Все носильщики будут до завтра зависать в «Семи кавайных ёка»... ДЯДЯ АКЭТИ!!!! ВЫ ЧТО, ВЗАПРАВДУ ОТДАЛИ ЕМУ СВОИ КОСЫ?????
- Да не горюй, это я ему тренировочные всучил! Которые нарочно утяжеленные... Мы их сегодня поутру из сарая достали, наточили, - и пожалуйста! Эх, не устаю я изумляться людской жадности...
- Ладно! - Прервал его Ода. - Полюбовались, и будет! Невежливо пялиться на то, как человек сам себя мучает.
Демон-князь развернул коня, ложась на обратный курс. Ранмару сыпал вопросами:
- Дядя Акэти! А половина этого.. цет... цен-т-не-ра - это сколько? Это примерно, как я? Или меньше?
- Или больше! - Хохотнул Акэти, привычно втаскивая парнишку на луку седла и направляясь за Одой. - Нету в тебе трети центнера, успокойся... Я надеюсь, ты теперь понял, как надо жить настоящему самураю?
- Э-э... не зариться на чужое оружие?
- Мышцы качать надо, мелкий! И по утрам - кашу есть, а не сахаром закидываться! А то так и вырастешь хлюпиком!
Мышцы это святое, но по поводу сахара - Ранмару таки было что возразить... Ода Нобунага, прислушиваясь к разгоравшемуся за его спиной спору, тихонько улыбнулся в свои суровые усы.
20.
В конце уважающей себя повести принято разъяснять все непонятки, возникавшие по ходу дела. Я думаю, вас таки интересует вопрос, куда подевался Фума Котаро? В самом деле, как получилось, что синоби безмолвно-безликий - оказался еще и бессовестным, и покинул своего работодателя посередь «блошиного рынка» (вовсе не безопасного, как мы сегодня убедились)? А вот, сейчас расскажу...
Итак. Фумы не было на барахолке по одной простой причине. Он в это время находился в совсем другом месте. Потому как в этом месте его поджидал другой заказчик. Он тоже потребовал у Фумы некую вещь из замка Адзути. Но сей заказчик повел себя мудрее, чем Мацунага: во-первых, он затребовал совсем небольшой предмет, а во-вторых - не платил авансом...
Встреча происходила в темном переулке возле храма, - настолько темном, что даже в солнечный полдень переулок был наполнен сумраком. Из сумрака навстречу Фуме выступила фигура в плаще и корзиноподобной шляпе-амигасе. Приятно побрякивающий финансами сверточек увесисто лег в ладонь синоби.
В ответ Фума извлек из-за пазухи и протянул заказчику маленькую тетрадку. На обложке ее изящным росчерком кисти был изображен цветок китайского колокольчика...
Тетрадка канула в туманные складки одежд заказчика. Легонько качнув амигасой, фигура отступила обратно и будто впиталась в сумрак.
Упрятав полученные денежки в карман, Фума вышел на солнце и бодро зашагал к ближайшему кабаку. Безмолвный ниндзя был человек деликатный, и никогда не интересовался именем, фамилией и паспортными данными своих нанимателей. Ибо меньше знаешь - крепче спишь, особенно в Эпоху смут!
21.
Но, чтобы окончательно подвести итог нашей повести, я должна хотя бы в двух словах поведать о том, кому в результате этой опупеи не повезло больше всех... а именно - о Тоетоми Хидеёси!
Дело в том, что Тоетоми, понаблюдав за тем, как буксует Ода в плане завоевания Японии, сделал соответствующие выводы, и потихоньку начал сколачивать военный союз в поддержку себя, любимого. Правда, покамест в этом союзе состояли только он с Такэнакой... но у Тоетоми были изрядные виды на клан Маэда (точнее, на Маэда Мацу, а покорить ее упрямое, но любящее животных сердце была призвана пара чистопородных британских кошек, уже выписанных Ханбэем из Лондона).
А еще Тоетоми махнул рукой на старые обиды и вознамерился привлечь на свою сторону и князя Мацунагу! Собственно, у них уже и разговор на эту тему состоялся; и Мацунага с обычной своей уклончивостью не сказал ни да, ни нет, и...
И, в общем, аккурат назавтра после описанных мною событий Тоетоми решил заехать к князю-антиквару и прояснить наболевший вопрос: кто тут с нами, а кто - против нас?!
...Стучать пришлось долго. Наконец над воротами возникла богомерзкая маска одного из Мацунагиных спецназовцев.
- Вы там перепились или передохли?! - Гневно вопросил его Тоетоми.
- Никого пущать не велено! - Пролаяла маска. - Хозяин болен!
- Ах, бо-о-олен?! - Ощерился Тоетоми, болезненно относившийся к проявлениям неуважения от вассалов, даже гипотетических. И - вошел во двор вместе с той половиной ворот, напротив которой стоял. Придавленные воротами спецназовцы смиренно попискивали; но с крыши какой-то самоубийца швырнул в Тоетоми бомбочку со слезоточивым газом. Хидеёси-сама поймал бомбочку и закатил под ворота; в ответ же метнул свое гэта. С крыши донесся вопль (а из сада - звук упавшего тела)...
- Хидеёси-доно, уймись, прошу тебя. - Слабый голос Мацунаги вовремя удержал Тоетоми от окончательного разгрома. Князь стоял на пороге, совершенно не похожий на себя... то есть лицом-то похожий, но вот что касается осанки! Всегда подтянутая и молодцеватая, фигура его сейчас напоминала своей конфигурацией гайдзинскую букву «зю»! Князь источал резкие запахи скипидара и чудодейственного бальзама «Золотая Звезда», а поясницу его обвивала теплая шаль.
- Хисахидэ-доно?! Что это с тобой?? - Вытаращил глаза Тоетоми.
- Да вот... Что-то в спину вступило... - Скривился Мацунага в ответ.
- Это ты, видать, простыл, или тяжелое что-нибудь поднял... Ну, извини за беспокойство, давай лечись...
- Ничего страшного. Ворота на место поставь.
И согнутый в дугу Мацунага заковылял в дом. Тоетоми сконфуженно приступил к починке ворот.
Очередное объединение Японии откладывалось на неопределенный срок.
Они-кис-кис, декабрь 2011 - январь 2012
-
-
21.01.2012 в 15:13Они-кис-кис, спасибо-спасибо!
-
-
26.01.2012 в 00:02-
-
30.01.2012 в 15:25Кассия, мррр